Собор без крестов - Страница 69

— Ты же не зверь, зачем тебе такая жестокость?

— Я такой же зверь, как и ты, посмотри на свою полосатую одежду. Мы за решеткой, но только не в зоопарке, а в так называемом ИТК, где ты меня от общения с Ишаком и тому подобными ограждать не берешься. Подскажи выход. Можешь не искать его: выхода нет.

Если Ишак нарушит наш договор, то я угрозу в отношении его исполню, за что государство мне должно выдать награду, так как без его потомства у нас ишаков и так хватает. — Торжествуя в словесном поединке свою победу, Сарафан ради приличия спросил Веселого: — У тебя ко мне другие вопросы есть?

К его удивлению, Веселый ответил утвердительно:

— Ты в нашей художественной самодеятельности участие не желаешь принять?

От такого неожиданного вопроса у Сарафана глаза на лоб полезли:

— Ты что, уху ел? Еще я в артистах не ходил. С чего тебя угораздило?

— Показал бы людям, как ты можешь ножи, топоры кидать. Получился бы неплохой номер.

— Ты меня обижаешь. Я — и буду перед разной шушерой выпендриваться, чтобы заработать аплодисменты.

Ай-ай-ай, до чего ты додумался! — покачивая головой из стороны в сторону, засмеялся Сарафан.

— Ты хоть на концерт придешь?

— Если поведут, отказываться не буду.

— Тогда и за такое снисхождение спасибо, — усмехнувшись, поблагодарил Веселый, покидая Сарафана.

— Чего он к тебе причепился? — поинтересовался Валет после ухода Веселого.

— На то он и член актива, чтобы к нам прилипать, смотришь, на пару лет раньше освободится.

— Ты заметил, как они сейчас активничать стали и сколько их развелось.

— Хозяин после случая с Меченым всем сделал накрутку, вот они и сбесились. Пройдет немного времени, и пыл пройдет, — успокоил он Валета. — Такое мы уже видели. Вот сейчас передо мной распинался Веселый, а ты знаешь, что у него уже четвертая ходка. Он такой же неисправимый, как и мы, но ему нравится перед нами бакланить, выдавая себя за начальство. В полиции, думаешь, все предатели служили? Были такие, как Веселый, кому хотелось свою дешевую власть показать.

— На хрена ты связался с Ишаком, тем более в ущерб себе дал ему наркотик?

— Чтобы Ишак видел и передал другим, что у меня наркотиков нет, чтобы его шобла искала наркотики не у меня, а в другом месте. Ты знаешь, что лучше Жука у нас в бараке никто в карты не играет. Он все наши деньги может сложить себе в чулок, а он их часть проигрывает другим нарочно.

— Ну и дурак! — осудил его Валет.

— Ты сам дурак! — снисходительно заметил Сарафан.

— Почему ты так думаешь? — не обижаясь на оскорбление, полюбопытствовал Валет.

— Если он все деньги барака выиграет, да еще не дай Бог никому не даст в долг, азартная жизнь в бараке угаснет, не будет интереса жить, не будет товарообмена. Зеки пойдут на убийство, распотрошат его и правильно сделают. Жук и сам живет, и другим не мешает.

— Получается, что он дирижирует нами, как оркестром? — спросил Валет.

— Мною он не дирижирует. Я в его игры не играю. Если я кому проигрываю в шахматы несколько стольников, то в том трагедии нет. Ты заметил, я стал иногда выигрывать у самого Чурбака.

Заключенный по кличке Чурбак получил свою кличку за то, что долго обдумывал каждый свой ход, истуканом восседая около шахматной доски, сохраняя невозмутимость при подсказках со стороны и делая ход лишь тогда, когда сам считал его необходимым.

Благодаря своей выдержке, он часто выигрывал в шахматы у тех игроков, которые лучше его играли, но были темпераментными и неусидчивыми.

— У Чурбака я не взял умения, но вооружился его терпением, как ты не раз видел, у меня стало получаться.

— В нашем ли возрасте заниматься такой чепухой? — недовольно заметил Валет.

— Выше головы не прыгнешь, — согласился с ним Сарафан. — Только, ради Бога, не мечтай вслух и мне на нервы не действуй: и без тебя тошно.

Стараясь отвлечь Валета от грустных мыслей, Сарафан пошутил:

— Чего тебе плакать, когда сама Валентина положила на тебя глаз?

Зека по кличке Валентина погубила его красота. Если он вначале боролся и дрался за свою невинность, то впоследствии не только смирился со своей участью, но и сам стал себя вести, как кокетливая женщина. Из всех «голубых» он стал самой престижной и дорогой целью.

Глубоко вздохнув, Валет выдавил:

— Ох, Господи, Господи, нам только остается глину месить…

Глава 36

Сарафан, являясь признанным авторитетом в бараке, своим положением не злоупотреблял и внешне себя старался не выпячивать.

Он укреплял положение бугра, который вновь стал пользоваться теми правами, которые у него отнял Филя.

Сарафан знал, что бугор честный человек, своих не закладывает, живет собственным мирком, чужими делами не интересуется, честно зарабатывая свой срок освобождения. Они друг другу не мешали, а дополняли, за что бугор был очень благодарен Сарафану.

Когда приступили к пристройке сауны, Сарафан воспользовался услугами работавших с ним специалистов.

Проявив инициативу, он под сауной выложил бункер, проведя в него освещение. Все делалось под большим секретом не только от администрации лагеря, что само собой разумеется, но и от всех зеков, не причастных к строительству.

Работавший в бане инженер монтировал разные механизмы, чтобы лаз в бункер открывался не только механически, но и автоматически. Бункер был не только капитальный, но и сверхсекретный.

Поработать пришлось не только строителям, инженеру, но и Сарафану, который выполнял заявки инженера, доставая ему то электромотор, то переходник, то переключатель…