Собор без крестов - Страница 95

Гетман закурил сигарету, и когда он ее докуривал, Душман вернулся к нему с Бородой. Оставив их вдвоем, Душман вернулся к столу, где началось гулянье.

Кивнув головой на удаляющегося Душмана, Борода сказал:

— Он мне сообщил, что ты интересуешься камушками.

— Есть определенный интерес, — подтвердил Гетман. — Только я к предметному разговору не готов, так как не знаю цены камушков, которые видел. Завтра я получу по ним исчерпывающую консультацию, — пояснил Гетман, иносказательно предупреждая Бороду, чтобы тот не вздумал его обдурить.

— Я сам до недавнего времени по ним не фурычил, — успокаивая Гетмана и уравнивая его с собой в познании бриллиантов, пояснил Борода. — О камушках я могу сказать следующее: их цена зависит от веса, вес определяется в каратах, в карате 0,2 грамма, один карат стоит примерно 200 американских долларов. На что ты рассчитываешь? — спросил Гетмана Борода.

Гетман, принимая Бороду за медвежатника, подумал: «Конечно, тебе легко говорить о бабках со своей специальностью, а здесь приходится весь свой валютный запас выкладывать».

— На первый раз я хотел бы для себя купить крупный камушек, так каратов на пять.

— Я тебе сказал таксу: штука долларов — и такой камушек найдется.

— Пойдет! — согласился Гетман.

— Завтра вечером мы вас покинем. Если к этому времени разнюхаешь, что почем, и мои условия тебя устраивают, то найдешь меня через Душмана.

На другой день в обед, отдавая деньги за бриллиант Бороде, Гетман, разглядывая в руках покупку, которая была с крупную горошину, удивленно пошутил:

— За такую горошину я отвалил тебе бабок почти на полтачки.

— Ошибаешься, кореш, за нее можно купить любую нашу отечественную тачку и еще останутся бабки на «Запорожец». Если тебе своих бабок жалко, то я на продаже камушка не настаиваю.

— Я не для того сегодня пришел, чтобы от тебя пустым уходить, — возразил Гетман.

— Послушай меня, старого дурака, завяжи камушек в носовой платочек, а то он легко находит дырки и уплывает.

— У меня не уплывет, — заверил его Гетман, но совета послушался.

Перед расставанием Борода, дружески обняв за плечо Гетмана, сообщил:

— Если у тебя вновь появится надобность в таких камушках, то через нашего общего знакомого можешь найти меня. О том, что это дело деликатное, по-моему, предупреждать мне тебя не надо, — осторожно напомнил Борода.

Гетман понимающе развел руки и, улыбнувшись, подтвердил:

— Могила.

На другой день после гулянки, утром, Душман у себя на даче увидел Лапу с перевязанной полотенцем головой.

Поздоровавшись, он недовольно пробурчал:

— Остап Харитонович, не надо было вчера заострять внимание на моей персоне, а особенно на моем перстне.

— Почему? — беспечно спросил Лапа, придерживая одной рукой полотенце на голове.

— Кому нужен ажиотаж вокруг него?

— Тебе!

— С какой стати?

— А ты подумай своей садовой головой. Твой перстень побывал в руках авторитетов. Он стоит, между прочим, больших бабок. Теперь ты его можешь терять и так далее, — глубокомысленно произнес он, — но его хозяином, пока ты его не продашь, будешь ты. Секешь? — постучав пальцем Душмана по голове, спросил он.

— Теперь-то усек, — успокаиваясь, ответил Душман.

— Хорошо, хорошо, — похлопав его по спине, произнес Лапа.

Глядя вслед медленно удалявшемуся Лапе, Душман подумал: «А ведь действительно, уже старик, но в глаза ему такое Шаман не должен был говорить. Если им придется где-нибудь встретиться, то Лапа постарается его «отблагодарить» за такой «комплимент»… Чертовски умный старик, мне бы его способности».

Глава 49

Встретив около своего дома поджидавшего его Пончика, Лапа был не только возмущен его появлением, но и напуган.

Одной из первых его мыслей было: «Привел легавых, где-то подзалетел и на нас хочет теперь выехать».

— Чего приперся? — злобно бросил он Пончику, который подобострастно сообщил:

— Пришел за помощью, помоги, Остап Харитонович. — Пончик заплакал.

— Мы с тобой квиты. В няни я к тебе не нанимался, пошел вон отсюда. — Лапа стал грубо прогонять от себя Пончика.

— Остап Харитонович, кроме вас, моему горю никто не поможет, — продолжал слезливо просить Пончик.

Поняв, что ему никакой опасности нет, Лапа, приободрившись и успокоившись, незаметно изменил свой тон в разговоре с Пончиком. Он стал прислушиваться к тому, что тот говорил, и уже не прогонял.

— Куда от тебя, идиота, денешься? — пробурчал он снисходительно. — Пошли в дом. — Однако не преминул сообщить Пончику: — Если еще раз вот так без разрешения припрешься ко мне, я за твою жизнь никаких гарантий не дам, очутишься в речке с тормозной колодкой на шее.

— Больше этого не повторится, но помоги мне хоть один раз в жизни.

В доме они прошли в зал, где Пончик сел за стол, а Лапа сел на диван.

Беседы как таковой не было. Лапа задавал Пончику вопросы, на которые тот взахлеб отвечал.

— Мы с компаньоном построили прибыльное малое предприятие по заправке баллонов кислородом. Ваши деньги полностью ушли у меня в кислородный цех. Не меньше в строительство вложил и мой компаньон.

Заправляться кислородом к нам приезжают из нескольких близлежащих районов. Бабки к нам текут каждый день, и немалые, представь, больше 30 процентов имеем годовых на вложенный капитал.

Когда начали строить цех, то никто к нам в компаньоны не шел, боялись прогореть, а сейчас, увидев навар, столько у Капреляна оказалось друзей, что он перестал со мной считаться и совместные деньги тратит по своему усмотрению напропалую.