Собор без крестов - Страница 144

144

Минут через двадцать глубокого размышления Лесник подошел к Лапе:

— Ты знаешь, что твоей просьбе я отказать не могу. Будем считать ее первой и последней.

— Я очень доволен, что ты меня понял, и сообщу тебе следующее: по моей просьбе Фостер купил у себя в Штатах и привез к нам в контору два новейших сейфа последних, более сложных конструкций замков. Ты на них потренируешься, набьешь руку и только после того, как они будут колоться перед тобой даже от взгляда, только тогда я тебя благословлю на дело.

— Так вы, я вижу, не теряли времени даром и давно готовились к настоящему разговору со мной? — удивился Лесник.

— А как же? — согласился Лапа. — Я твой учитель и должен видеть вперед дальше своего ученика.

Потренировавшись с замками новых сейфов, с которыми вначале были небольшие заминки, Лесник понял, что все новые дополнения в устройстве замков касались второстепенных деталей, тогда как основной принцип оставался неизменным.

В Москве Лапа объяснил Душману, зачем и для чего он берет с собой во Львов Лесника. Когда Лесник предложил ехать вместо себя Душману, чтобы познакомиться с лицом, которое будет переправлять картины за границу, тот охотно согласился. В связи с предстоящей поездкой к Молоху Лесник обговорил с Лапой возможность поездки во Львов вместо себя Душмана.

Поэтому согласие Душмана на поездку не было неожиданностью. Конечно, Лапе интереснее было бы ехать на Украину вместе со своим учеником, но последний перед поездкой за рубеж хотел побыть в кругу семьи.

Против такого убедительного довода Лапа уже никак не мог устоять.

Глава 68

Приехав к себе домой, Лесник застал там в гостях свою родную сестру Татьяну с синяками под глазами. Она, улучив свободную минуту, «украла» его от жены и детей и, закрывшись в спальне, стала жаловаться на своего сожителя Николая, который, живя у нее в доме, в примаках, приходя домой пьяным, часто придирается, бьет.

Она несколько раз жаловалась на Николая в милицию за мелкое хулиганство, его уже несколько раз там привлекали к ответственности. После отбытия наказания Николай зверел, не давая спокойно жить ни ей, ни детям.

На предложение брата выгнать Николая Татьяна резонно возразила, что в ее возрасте не так легко найти мужчину для жизни. Когда же дети вырастут и разлетятся, ей не хочется оставаться одной.

— А может быть, и по другим причинам? — грустно улыбнувшись, пошутил Лесник, взяв ее тремя пальцами за подбородок и подняв опущенную голову.

Татьяна, нежно толкнув его ладонью в руку, держащую голову, пробурчала шутливо:

— Ну и жалуйся после этого такому оболтусу.

Лесник, поправляя прядь седеющих волос на ее голове, строго заявил:

— Я же его, засранца, за тебя испепелю!

— Ты не очень-то его пепели, я же с ним, дуралеем, жить хочу.

Предстоящий отъезд за рубеж вынудил Лесника не затягивать разрешение конфликтов с Николаем на потом.

Уже на второй день после приезда домой, несмотря на недовольство Альбины, он ехал с сестрой к ней домой на своей машине.

В доме у сестры было запущенно, грязно и убого. «Я же ей помогаю, и довольно прилично — почему же у нее так бедно в доме?» — удивился про себя Лесник.

Дверь в дом была открыта, но Татьяна, пропустив туда брата, предусмотрительно решила побыть во дворе.

Николая Лесник нашел лежащим в спальне на кровати, слушающим магнитофонную запись блатных песен.

Вместо приветствия, похлопав его ладонью по плечу, Лесник сказал:

— Колек, у меня к тебе есть разговор.

— Давай валяй, — беспечно, как родственнику, ответил тот, слегка приглушив звук в магнитофоне.

— Сколько ходок у тебя к хозяину?

— Две! — как давно посчитанное и подытоженное сообщил Николай.

— За что тебе лапти плели?

— Двести шестые, первый раз часть вторая, а второй раз часть третья.

— И с каким предметом ты выступал во второй раз? — с профессиональным знанием статьи спросил Лесник.

— С кухонным ножом, — выключая магнитофон, ответил Николай и сел на кровать.

— Ясно! Короче, по сестре я породнился с гладиатором.

Николай, почувствовав неладное, обеспокоенно спросил:

— А чего ты вдруг вздумал меня пытать?

— Как-никак мы же родня, а познакомиться с тобой поближе, ты сам видишь и знаешь, у меня времени не было.

— Понаслышан я о тебе, — уважительно сообщил Николай свою информацию.

— Если ты обо мне наслышан и знаешь меня, нам легче будет с тобой беседовать.

— Такие авторитеты, как ты, в тех лагерях, что я сидел, не сидят.

— Как хорошо у нас с тобой складывается беседа, — криво ухмыльнувшись, вкрадчиво пошутил Лесник. От такой его «нежности» с Николая моментально слетело благодушие и, насторожившись, он превратился в слух.

— Ты помнишь, с какими тузами преступного мира ты гулял на крестинах моего сына?

— Нет слов! — не скрывая восхищения тем, что он с ними не только был знаком, но сидел за одним столом, подтвердил Николай. — А какой выпивон и закусон был! — мечтательно закрыв глаза, произнес он.

— Мы почти все можем, и нам многое позволено. Ты такую истину знаешь?

— Семь лет у хозяина был, не дурак, — обидевшись за долгое поучение, сообщил Николай.

— Ты живешь с моей единственной, — Лесник поднял вверх указательный палец правой руки и помахал им,

— любимой сестрой, — уважительно констатировал он. — Ты у нее дома устраиваешь хулиганку, дебоширишь, прикладываешь к ней свою грязную руку. Тебе, «гладиатору», уже под сраку лет. Как, ты считаешь, я должен с тобой поступить, чтобы твои финты в отношении ее пресечь?

144